Шакал рамирес. "Самый главный террорист — это США". Ильич Рамирес Санчес: международный терроризм

Карлос Ильич Рамирес "Шакал"

"Самый главный террорист - это США"

Игорь Гашков, Андрей Веселов

Карлос Ильич Рамирес, прозванный «Шакалом», — легенда левого подполья 1970-х годов. Борец с капиталистическими порядками приобрел всемирную славу после террористического акта: захвата заложников в штаб-квартире Организации стран — экспортеров нефти (ОПЕК) в Вене. В руках сторонника Маркса и Ленина оказались 11 министров, полиция выполнила все условия похитителя. В интервью РИА Новости Карлос Ильич Рамирес, отбывающий пожизненный срок во французской тюрьме, рассказал о причинах крушения Советского Союза, исламском терроризме, Кубинской революции и Владимире Путине.

Ильич — это не отчество, а имя. Отец Карлоса, преуспевающий венесуэльский адвокат, был большим поклонником «вождя мирового пролетариата» и назвал троих своих сыновей Владимиром, Ильичом и Лениным. Карлос учился в Москве, в Университете дружбы народов, но бросил учебу и уехал в Европу, где познакомился с левыми радикалами.

Разочаровавшись в советском варианте коммунизма, Шакал сосредоточился на национальных движениях в развивающихся странах. Постепенно политические идеалы революционера менялись. Примкнув к палестинским боевикам, Карлос отказался от свойственного коммунистам атеизма и перешел в ислам. Свое прозвище он получил после того, как при обыске в номере отеля в его вещах был найден роман Фредерика Форсайта «День Шакала». В 1994 году французские спецслужбы арестовали Карлоса по обвинению в террористических актах, совершенных в Париже.

Распутывание связей радикала растянулось на десятилетия. Шакала приговорили к нескольким срокам пожизненного тюремного заключения. Последний процесс по одному из его многочисленных дел завершился только в конце 2017 года.

Тюрьма не изменила Карлоса: он по-прежнему верит в то, что главная причина бедствий на планете — это политика США.

Президент США Дональд Трамп признал Иерусалим столицей Израиля. Что вы думаете по этому поводу?

— Я — венесуэлец по крови родителей и палестинец по крови, которую я пролил за освобождение Палестины. Я и венесуэлец, и палестинец — одновременно. Хочу напомнить моим братьям, моим сестрам, моим детям-палестинцам, что борьба не окончена, что все продолжается, что борьба завершится победой. Потому что страх — он не на нашей стороне. Посмотрите на молодых мужчин-палестинцев, на женщин, на тех, кто выходит на улицы: как их много, они протестуют, они не сдаются! И никогда нельзя забывать, что миллион палестинцев родился за пределами Палестины. Подумайте об этих беженцах, которые вернутся, которые имеют право на свою землю. Я надеюсь дожить до того, чтобы увидеть Палестину свободной для всех — и для евреев, и для арабов.

Как противостоять исламскому терроризму?

— Война — это террор, война — это терроризм. Западные империалистические страны ведут борьбу против мусульман. Миллионы мусульман гибнут повсюду. Так что терроризм существует, но это государственный терроризм, терроризм со стороны западных государств — и он убивает миллионы.

Самый главный террорист — это США. Это гораздо серьезнее.

Есть только один способ остановить то, что вы назвали исламским терроризмом, — признать права мусульман и, главное, устранить те лицемерные режимы, преступные и очень разбогатевшие на нефти, добытой в пустынях Аравии, эвакуировать все захватнические силы с территории арабских стран. Тогда мир и счастье придут на эти земли. Границы большинства арабских стран были прочерчены империалистами — прежде всего британскими. А вслед за ними пришли американцы.

Мусульмане должны быть свободны, и с иностранным присутствием на исламских землях нужно бороться. Хуже всего то, что эти империалистические страны вторгаются, убивают, совершают массовые убийства во имя демократии и прав человека. Но где она, демократия? Во Франции, в стране, где произошла Великая французская революция, люди не ходят на выборы. А еще голоса большинства граждан не учитываются на выборах в парламент. Какая же это демократия? Во Франции нет прямой пропорциональной системы, чтобы каждый голос имел значение, а такая система необходима.

Вы были воспитаны в христианской культуре, но затем обратились в ислам. Почему?

— Меня воспитывали в атеистической среде. Бог? Что такое Бог? Это как Сталин? Но потом у меня возникли сомнения в атеизме, который мне внушали.

В католической религии, господствующей в Венесуэле, мало хорошего. Есть такие религии, которые даже не религии, а просто системы угнетения, лжи и манипуляции, и это распространено повсюду. Такие элементы можно найти во всех верованиях. Посмотрите, что сейчас происходит. Есть, например, фанатики-буддисты. Буддизм вовсе не религия любви и мира! Они нападают на бедных мусульман. Это происходит в Мьянме.

Разница между христианством и исламом в том, что ислам — это логическое следствие из христианства.

На Кубе до сих пор строят социализм. Как вы оцениваете их успехи?

— Я никогда не был на Кубе по личным причинам. Но кто такие мы, все люди мира, чтобы давать советы кубинцам? Они совершали ошибки и еще, может быть, совершат. Но Куба — независимая (выделяет это голосом. — Прим. ред.) и социалистическая страна. И за это ее следует уважать.

Мечтаете ли вы об освобождении? Что бы вы сделали, если бы обрели свободу?

— Да, я мечтаю об освобождении. Но не могу сказать, что бы я сделал: Франция не освободила меня. Только я не тюремный заключенный Франции, а тюремный заключенный американского империализма. У меня на родине, в Венесуэле, у власти Мадуро — истинный боливарианец, хотя в стране есть коррупция. Если бы я был свободен, то предложил бы свой опыт, чтобы очистить мою страну от коррупции.

Кого вы уважаете из современных политиков?

— Это деликатный вопрос. Не так и много политиков в мире, кого я бы уважал. Но, разумеется, это товарищ Путин.

В моей части мира — конечно, Рауль Кастро. Куба — независимая страна.

Рауль Кастро был бок о бок с Фиделем. Надеюсь, он продолжит ту же линию. И заслуживают уважения китайские руководители, выведшие страну из нищеты, так что КНР вскоре станет первой державой в мире — политически, экономически и даже культурно.

И Уго Чавес, который скончался, — он был экстраординарным человеком. Тоже совершал ошибки, но это неизбежно. Однако он дал пример всем странам Латинской Америки. Есть вещь, которая напрямую касается моего дела: Чавес разорвал дипотношения с Израилем. Ни одна арабская страна не отважится на это.

Карлос Ильич Рамирес "Шакал"

"Самый главный террорист - это США"

Игорь Гашков, Андрей Веселов

Президент США Дональд Трамп признал Иерусалим столицей Израиля. Что вы думаете по этому поводу?

Как противостоять исламскому терроризму?

Самый главный террорист — это США. Это гораздо серьезнее.

Вы были воспитаны в христианской культуре, но затем обратились в ислам. Почему?

Разница между христианством и исламом в том, что ислам — это логическое следствие из христианства.

На Кубе до сих пор строят социализм. Как вы оцениваете их успехи?

Мечтаете ли вы об освобождении? Что бы вы сделали, если бы обрели свободу?

Кого вы уважаете из современных политиков?

— Это деликатный вопрос. Не так и много политиков в мире, кого я бы уважал. Но, разумеется, это товарищ Путин.

В моей части мира — конечно, Рауль Кастро. Куба — независимая страна.

Ильич Рамирес Санчес мало известен под своим именем. Но международного террориста Карлоса Шакала и его «подвиги» помнят ещё многие. Он стал прототипом злодея-террориста в романах «Шакал» Фредерика Форсайта и в трилогии о Борне у Роберта Ладлэма. Уже сидя в тюрьме, он написал автобиографическую книгу.

«Революционный ислам» Санчеса - книга о времени, в котором он жил, и о себе, о выборе политического пути. И, конечно, о выборе религии. Откуда берётся международный терроризм? Каковы его истоки? Что приводило и приводит людей из вполне, казалось бы, в среду экстремистов? Разобраться в этом, очевидно, поможет книга, написанная самим международным террористом: в своё время Карлос Шакал осуществлял террористические операции в интересах «Народного фронта освобождения Палестины», Красных бригад, колумбийской организации M-19, японской «Красной армии», баскской ЭТА, Организации освобожления Палестины и других радикальных организаций. «ЧасКор» сегодня публикует фрагменты книги, связанные с его жизнью в СССР.

Предисловие к первому русскому изданию «Революционного ислама»

Я прибыл в Москву в 1968 г., за несколько дней до своего дня рождения - 12 октября. Мне вот-вот должно было исполниться девятнадцать лет. Я поступил в Университет дружбы народов имени Патриса Лумумбы. То была пора революционного брожения: движения в поддержку Че Гевары, Мао, Вьетнама, антиколониальные, антисионистские и антиимпериалистические выступления, суровые кризисы биполярного равновесия, от которых выигрывали прежде всего простые люди, а также вспышки подрывной деятельности в странах «реального социализма». Я приехал в Москву молодым коммунистом и коммунистом же покинул её 20 июля 1970 г. За это время я стал яснее понимать те внутренние противоречия, которые двадцатью годами позже привели к краху СССР и развалу социалистического лагеря - посмертному торжеству Лаврентия Берии…

На фоне катастрофического наводнения, унёсшего жизни по меньшей мере полутора тысяч и оставившего без крова более 20 млн пакистанцев, свою деятельность в регионе активизировали террористы «Аль-Каиды» и боевики «Талибана». Власти Пакистана даже при поддержке ООН не в состоянии справиться с нахлынувшими на страну проблемами.

О Михаиле Горбачёве справедливо говорят, что он отец «гласности» и «перестройки». Обе эти меры были необходимы, чтобы довести до логического завершения культурное преобразование одряхлевшего «реального социализма». Однако при этом, к сожалению, забывают о том, что Горбачёв был первым секретарём Ставропольского крайкома КПСС, то есть возглавлял русскую колонизацию Северного Кавказа. На этот пост его выдвинул Юрий Андропов, вернейший последователь Берии, не извращенец-психопат, а убеждённый антикоммунист. Тот самый Андропов, который в 1956 г. яростно воспротивился захвату власти в Венгрии Яношем Кадаром и его товарищами, истинными коммунистами, героями сопротивления первому в истории фашистскому режиму.

Юрий Андропов регулярно ездил охотиться под Ессентуки. Останавливался он у отца Наташи Наймуншиной, актрисы, владеющей многими иностранными языками, моего хорошего друга. Наташа родилась в Берлине во время Великой Отечественной войны. Её родители были заброшены в Германию в качестве разведчиков. Отец, Герой Советского Союза, всю войну прослужил офицером генштаба III Рейха. Летом 1969 г. Наташа пригласила меня на каникулы в горы, на дачу, куда наезжали сливки советской партноменклатуры. Там я познакомился с Соней, своей первой большой любовью…

Из доверительных бесед я мало-помалу уяснил, что кризис системы неминуем. На то были экономические причины (провидческий доклад Аганбегяна), идеологические (я штудировал ленинские секретные архивы в библиотеке имени Ленина), политические (доклады ЦК относительно партий стран - участниц Варшавского Договора), военные (полная неразбериха в отделе ВВС, ведавшем разработкой реактивных двигателей) и стратегические (взрывоопасная ситуация на Уссурийском «фронте», отчуждение армий, размещённых на территории братских республик)…

Всё это должно было как-то укладываться в голове деятельного подростка, который вовсю наслаждался «dolce vita» под «Подмосковные вечера» [название песни в оригинале написано по-русски.- Прим. ред.], но параллельно должен был выполнять «спецзадание» венесуэльской герильи. КГБ и ГРУ вовсю шерстили элиту молодёжи, отбирая тех, кому предстояло стать либо лучшими, либо худшими гражданами своих стран, кто негласно способствовал победе Берии. Эта победа обернулась катастрофой не только для народов Советского Союза, ибо лишила их общего социалистического имущества, но и для остального человечества - оно было брошено на произвол хищной гегемонии янки. Мир впервые обрёл выраженную однополярность.

Что же делать?

Снова национализировать горнодобывающую промышленность и энергетику, обеспечив выгодные вложения со стороны иностранного капитала. Снова социализировать коммунальные услуги и весь транспорт, но предоставить в этом плане больше самостоятельности регионам. Бесплатное начальное образование - для всех, бесплатное высшее - в зависимости от успехов. Бесплатное медицинское обслуживание. Всеобщее социальное обеспечение.

Землю - тем, кто её обрабатывает, но не использует в качестве скудного подспорья для выживания, а относится к ней по-хозяйски, как крестьяне на американском Среднем Западе. При этом следует опираться на историческую традицию мужицкого коллективного землепользования…

17 ноября 2004 г. Владимир Путин объявил о создании новейшего стратегического оружия. Те, кто уже отчаялся дождаться возрождения вечной Руси, воспряли духом. Московская Русь, Третий Рим, восстанет из праха на трёх исторических основах: панславизм, православное христианство и коммунизм. Остальные народы, населяющие огромные пространства Российской Федерации, разделят с русскими их историческое предназначение: создать противовес гегемонистскому империализму янки - при том непременном условии, что будут соблюдены их национальные, религиозные и социальные права…

ФРАГМЕНТЫ ИЗ КНИГИ

Я родом из зажиточной семьи. Из круга мелких буржуа, которые постепенно богатеют и, достигнув определённого уровня обеспеченности, обосновываются в столице. Моя мать целиком посвятила себя семье и всегда была образцовой хозяйкой. Что же до моего отца, то он был одновременно доктор юридических наук, поэт, интеллектуал, политик, трибун и убеждённый революционер. Так что моё детство прошло в среде, безусловно, мелкобуржуазной, но буквально пропитанной революционным мистицизмом.

Отсюда и моё имя - Ильич. Я старший сын. Мы с моим братом Лениным дали нашему младшему брату имя Владимир. Учитывая исторический момент, выбор таких имён выглядел как довольно дерзкий вызов, но отец не слишком рисковал, поскольку был близок к военным и гражданским, стоявшим тогда у власти, - практически все они были его родственниками, боевыми сподвижниками, старыми друзьями…

Учился я, в общем, хорошо и преуспевал в том, что тогда называли «гуманитарными дисциплинами»: в истории, географии, литературе и особенно в психологии. В июле 1966 г. я закончил среднюю школу в Каракасе. В августе того же года я приехал в Лондон и год спустя ещё раз сдал школьные выпускные экзамены, на этот раз по профилю естественных наук, так называемые ordinary levels лондонского University Board, а в 1968 г. - следующий по сложности экзамен, advanced levels.

События, оставившие в моей жизни чёрный след, отчётливо и глубоко запечатлевшиеся в моей цепкой памяти - это, прежде всего, преждевременное рождение и, три месяца спустя, смерть моей сестры, а также наша поездка в Боготу и возвращение в Венесуэлу в самый разгар гражданской войны в Колумбии. Мне было три-четыре года, мы прибыли в Колумбию самолётом, мой отец хотел воспользоваться тем, что в связи с гражданской войной цены на землю сильно упали, и купить кофейную плантацию и ферму для разведения быков. Возвращение же домой было смелым, очень рискованным предприятием. Отец и шофёр были вооружены только револьверами, мать находилась на пятом месяце беременности, сопровождали нас лишь две преданные нам гувернантки...

Неизгладимый отпечаток оставили в моей жизни и другие события: всеобщая забастовка 1952 г., последовавшая за военным путчем, организаторы которого добивались отмены выборов в Учредительное собрание, развод родителей, народное восстание 23 января 1958 г., когда хунта лишилась власти, кубинская Революция, война за освобождение Алжира. Глубокий след оставили и некоторые эпизоды более личного порядка: моё исключение из КМВ, организации Коммунистическая молодёжь Венесуэлы, в ноябре 1966 г., исключение из московского университета им. Патриса Лумумбы, когда я отказался снова вступить в КМВ, страстная и взаимная любовь к матери моего сына…

К политической деятельности я, очевидно, приобщился преждевременно. Я слишком рано пошёл по стопам отца. Но окончательный выбор - быть или не быть революционером - тебе не принадлежит, тебя избирает сама Революция! В январе 1964 г. я вступил в подпольную организацию Коммунистической молодёжи Венесуэлы. С тех пор я никогда не предавал коммунизм, напротив, с годами мои убеждения только крепли. И разочарование в одряхлевшей советской системе меня не обескуражило, а лишь разожгло мой революционный пыл.

Александр Ульянов, Пётр Шевырёв, Василий Осипанов, Василий Генералов и Пахомий Андреюшкин в марте 1887 года были арестованы, в апреле приговорены к смертной казни и в мае повешены за подготовку покушения на императора Александра III. Их организация называлась «Террористическая фракция «Народной воли». Чего они хотели? С одной стороны, социальной справедливости и демократии. С другой - дезорганизовать правительство и переполошить общество.

В июне 1970 г. я и ещё шестнадцать студентов-венесуэльцев были исключены из советского университета им. Патриса Лумумбы по запросу компартии Венесуэлы. В июле я прибыл в Бейрут, оттуда отправился в Иорданию. Там и началась моя деятельность борца за Палестину в рядах НФОП - Народного фронта освобождения Палестины.

Впрочем, мой отъезд из Москвы заслуживает того, чтобы остановиться на нём подробнее, потому что в моей боевой деятельности он сыграл решающую роль. В противном случае вступил бы я в ряды палестинского Сопротивления? Если бы, скажем, КГБ удалось-таки соблазнить меня? Пути судьбы неисповедимы... В июле 1970 г. обходительный представитель НФОП предложил мне зайти к одному из проректоров университета им. Патриса Лумумбы. Этот весьма элегантный господин любезно осведомился, по какой причине я, мой брат Ленин и ещё пятнадцать венесуэльских студентов желаем покинуть СССР, и заверил меня, что все препятствия к тому, чтобы продлить наше пребывание в стране, устранены. Тень КГБ витала повсюду!

Я ответил, что поскольку я коммунист, мне пришло время обратиться от теории к практике. Для меня в самом деле настало время действовать. Справившись, сколько мне лет («двадцать»), он сказал: «Адрес университета у вас есть. Мы принимаем студентов до тридцати пяти лет, можете просто написать ректору и, где бы вы ни находились, вы немедленно получите визу вместе с билетом». Меньше пяти минут - и под видом старомодной изысканности и отеческого дружелюбия всё было сказано на чистом русском языке, очень доходчиво и без всякой агрессивности. Моё почтение КГБ!

Впрочем, КГБ был не единственным искушением, с которым я столкнулся в Москве. Перед самым отъездом мой один уже довольно взрослый знакомый, заканчивавший аспирантуру, хотел свести меня с главой московской мафии, которая занималась нелегальной торговлей золотом. Похоже, знакомый никому особо не доверял, но хотел, чтобы у меня были координаты одного пожилого еврея, крупной шишки в московском воровском мире. В Москве на чёрном рынке золото в слитках стоило в рублях в двенадцать раз больше, чем в Женеве - по долларовому курсу, а в Ташкенте - ещё вдвое больше! Дальше этого мои отношения с мафиозными кругами не зашли и, естественно, не имели политического продолжения, хотя впоследствии я случайно узнал, что большинство участников этой сети были убеждёнными сионистами.

Я упомянул об этих двух эпизодах своей московской жизни, чтобы показать, с каких ранних пор мы дорожили своей независимостью, как решительно отстаивали её. В дальнейшем я не изменял своей позиции ни при каких обстоятельствах, и ни ГРУ, ни КГБ никогда не чинили мне особых препятствий. Я всегда стремился избежать столкновения с теми и с другими. Хотя кагэбешники иногда держались по отношению ко мне более сдержанно, даже более подозрительно, я тем не менее встречал среди них и таких, кто был решительно на моей стороне и в частных беседах не скрывал этого. Таково было в целом и отношение подчинявшихся КГБ «погранвойск», которые явно благоволили дружбе народов.

Из долгих лет странствий и боёв я вынес особую привязанность к городам, отмеченным для меня знаком великой страсти: Лондон, Москва, Будапешт, Амман, Дамаск, Бейрут и Париж, куда я впервые попал в 1967 г. Париж в августе, без парижан, прекрасный, несмотря на сырую погоду и грозовые ливни, и все эти туристы, и закрытые магазины… Эти города всегда будут жить в моих мыслях, ибо они неразрывно связаны с четырьмя великими романами моей жизни, а на свете нет двух похожих, даже просто сопоставимых любовных историй. Пламя любви всякий раз рождается заново, ещё более сильное, ещё более жгучее, бескорыстное, великодушное, преданное, почти всеведущее, неугасимое!

P.S. Перевод книги «Революционный ислам» готовится в издательстве «Ультракультура 2.0».

15 августа 1994 года суданцы передали сотрудникам французских спецслужб Ильича Рамиреса Санчеса, более известного под прозвищем Карлос Шакал. На протяжении двух десятилетий он совершал дерзкие террористические акции, но каждый раз ему удавалось ускользнуть от правосудия. До появления Усамы Бен Ладена Карлос Шакал считался террористом № 1 в мире. Но если Бен Ладен стоял во главе огромной подпольной террористической структуры и осуществлял только общее планирование и финансирование терактов, то Шакал лично принимал участие в каждой из своих операций и в конце концов создал частную террористическую корпорацию, предлагавшую свои услуги на чёрном рынке. Лайф выяснил историю самого опасного и дерзкого террориста 1970–-80-х годов.

Происхождение

Ильич Рамирес Санчес родился в Венесуэле в 1949 году. Его отец был весьма преуспевающим и богатым адвокатом. Одновременно он был страстным марксистом. Вероятно, чтобы как-то преодолеть противоречия между собственными политическими взглядами и роскошной жизнью, он нарёк своих сыновей в честь вождя пролетарской революции. Один из детей получил имя Владимир, другой – Ильич, третий – Ленин.

Отец с детства рассказывал детям о великом благе мировой революции и настраивал их на борьбу. Больше всех отцовской пропаганде поддался Ильич, по заветам отца вступивший в "Коммунистическую молодёжь Венесуэлы" – молодёжное крыло местной компартии. Впрочем, какими-то серьёзными успехами он в Венесуэле не отметился.

Вскоре его родители развелись, и Ильич с матерью уехал в Лондон, где провёл почти два года. В 1968 году Ильич перебирается в Москву для учёбы в РУДН,. Его отец похлопотал о том, чтобы "Коммунистическая молодёжь Венесуэлы" отправила заявку на учебный грант для его сына через Советско-Венесуэльское общество дружбы.

1968 год резко выделялся обилием событий. Всего за несколько месяцев до этого в боливийских джунглях был казнён Че Гевара. Началась "пражская весна", студенческие беспорядки в Париже. Мир стремительно менялся, на арену выходили "новые левые»", которые считали кремлёвских партократов даже большими злодеями, чем капиталистов. Молодого гедониста Санчеса угнетала скучная Москва, оставшаяся в стороне от всех значимых событий.

Во время обучения в университете Санчес никак не мог смириться со строгостью и консервативностью порядков Москвы. Он с детства привык к роскоши и к тому, что его никто не ограничивает. Развлечения, которые он практиковал с юности, считались в советской столице если и не криминальными, то нежелательными.

Коменданты общежития, в котором он жил, то и дело выговаривали ему за постоянные вечеринки и бесконечные приходы девушек. В конце концов администрация даже пожаловалась его отцу и потребовала, чтобы тот присылал меньше денег своему сыну, поскольку в Москве среди студентов не принято вести такой гедонистический образ жизни. Однако эта попытка только разгневала его отца, который заявил, что его сын не будет ни в чём нуждаться.

Тем временем раскол случился и в молодёжном крыле венесуэльской компартии. По рекомендации из Москвы местные коммунисты отказались от вооружённой борьбы и перешли к легальной политике. Однако радикалы отказались выполнять это решение и хотели продолжать борьбу. Ильич выступил на стороне радикалов, о чём стало известно от других венесуэльских студентов. В итоге Санчес и остальные не согласившиеся с решением были исключены из организации. А вскоре по инициативе венесуэльской стороны был отозван и его учебный грант. После двух лет обучения в РУДН Ильич Рамирес Санчес был исключён.

В годы холодной войны нередко утверждалось, что во время учёбы в Москве он был завербован КГБ. Однако никаких доказательств этому нет. Да и вряд ли это было возможно. Санчеса знали как гедониста, короля вечеринок и постоянного нарушителя порядка. Сомнительно, что КГБ стал бы вербовать практически неуправляемого 20-летнего молодого человека, который к тому же совершенно никак не зарекомендовал себя.

Плохая компания

В Москве Санчесу не понравилось, и он воспринял отчисление скорее с радостью, чем негодованием. Скучная и размеренная жизнь по распорядку была не для него. Ему хотелось весёлых и опасных развлечений. Ещё в Москве он познакомился с одним из палестинцев, которые вербовали по всей Европе левую молодёжь. Этим человеком был Мохаммед Будиа, один из видных деятелей "Народного фронта освобождения Палестины", который отличался не исламистской, а леворадикальной платформой.

По его приглашению он прибыл в Иорданию, где были открыты нелегальные лагеря подготовки боевиков и террористов. Впрочем, настоящие лагеря были строго законспирированы. А Ильича привезли в специальный лагерь для европейских левых радикалов. Там им читали лекции, учили стрелять из пистолета, но в большей степени это было рекламными акциями для вовлечения в свои сети европейской молодёжи. Их знание языков и европейская внешность могли пригодиться.

Санчес достаточно быстро сообразил, что к чему, и покинул лагерь. Он ультимативно заявил кураторам, что приехал для настоящих дел, а не для подобной ерунды. В итоге венесуэльца отправили уже в настоящий лагерь, где проходили полноценную подготовку будущие боевики. В этот лагерь европейцев не пускали, только арабов. На Санчеса у них были серьёзные виды. У него было много денег, он знал несколько языков и обладал хорошими коммуникативными способностями. Санчеса можно было с большой пользой использовать в Европе. В этом же лагере он получил своё революционное прозвище - Карлос.

В 1971 году он возвращается в Европу и попеременно живёт то в Париже, то в Лондоне. Главной его обязанностью было создание списков потенциальных жертв террористов. Тех, кого можно взять в заложники или убить. Одновременно он завёл несколько любовниц в разных городах и даже странах. Позднее в их квартирах он хранил конфиденциальные документы, многочисленные фальшивые паспорта и оружие.

Первое дело

Вплоть до 1973 года Карлос не осуществлял никаких террористических акций. В то время он находился в подчинении у своего старого знакомого Будиа, который курировал деятельность НФОП в Европе. В отместку за кровавый террористический акт против израильских спортсменов-олимпийцев спецслужбы Израиля начали операцию по устранению лидеров террористов. Будиа был взорван в собственном автомобиле.

Только тогда Санчес наконец решился на первую акцию. Он решил застрелить президента компании Marks & Spenser - одного из крупнейших производителей одежды в Европе. Однако покушение ему не удалось. Карлос был ещё недостаточно опытен и после первого выстрела скрылся с места преступления. Его жертва выжила, получив ранение.

Через три недели Карлос бросил бомбу, спрятанную в коробке из-под обуви, в холл израильского банка "Апоалим" в Лондоне. Но и этот теракт обошёлся без жертв, здание получило лишь незначительные повреждения (выбиты стёкла и немного повреждён пол). Пострадала только секретарша у стойки.

Третий, и последний теракт без жертв, в котором он принял участие, - подрыв автомобилей у редакций нескольких французских изданий, "сочувствовавших Израилю". На этот раз было запланировано отсутствие жертв и взрывы специально были осуществлены в ночное время. Карлос также отправил в редакцию пострадавших газет письмо, в котором объяснял причины теракта, исполнителем которого была названа "группа коммандос имени Будиа".

Первая кровь

Вскоре новый шеф Карлоса Мухарбаль привлёк его к подготовке захвата французского посольства в Гааге. Для участия в теракте были также привлечены азиатские союзники палестинцев - леворадикальные террористы из "Японской красной армии". По плану японцы должны были ворваться в посольство и взять в заложники посла. Карлос должен был встретить их и участвовать в операции вместе с ними. Но японцы опоздали к назначенному времени, и Карлос, чтобы не привлекать к себе внимания, покинул место встречи. В итоге японцы действовали без него. Они захватили в заложники шофёра посла и ворвались в здание. Им удалось захватить посла Сенара, и в качестве требований они выдвинули освобождение одного из своих товарищей и самолёт.

Французы готовы были удовлетворить их требования. А Карлос начал паниковать. После возвращения в Париж ему стало казаться, что операция вот-вот провалится и японцы сдадутся или спецслужбы предпримут штурм, и решил действовать наобум. Он взял ручную гранату и отправился на прогулку по Парижу. Увидев большую толпу возле одного из киосков, он метнул в неё гранату и скрылся. Погибло два человека, более 30 серьёзно пострадали.

Впоследствии Карлос был абсолютно уверен, что именно этот теракт заставил французское правительство удовлетворить требования японских террористов. Но на самом деле это не так. Ни полиция, ни спецслужбы не связали взрыв гранаты с захватом посольства в Гааге. Но позднее именно этот теракт обеспечил Карлосу третий пожизненный срок.

Из гранатомёта по самолётам

Уже через несколько недель Карлос по приказу Мухарбаля планировал очередной теракт, невероятный по своей дерзости. Он решил проникнуть на взлётно-посадочную полосу парижского аэропорта Орли и сбить из гранатомёта приземляющийся авиалайнер.

Чтобы не вызвать подозрений, он устроился уборщиком в аэропорт. Он рассчитывал, что к операции можно будет приступить через несколько дней, но начавшаяся забастовка диспетчеров вынудила его заниматься этой неприятной ему работой значительно дольше.

В качестве цели был выбран самолёт израильской авиакомпании El Al, летевший из Нью-Йорка. 13 января 1975 года было назначено днём операции. Сообщником Карлоса выступал немецкий ультралевый радикал по фамилии Вайнрих. Они арендовали автомобиль, который припарковали между двумя терминалами аэропорта. Из этого места просматривалась ВПП, и оно было в зоне досягаемости РПГ, из которого должен был стрелять Вайнрих.

К счастью, немец оказался никудышным стрелком. Когда самолёт начал заходить на посадку, он демонстративно извлёк РПГ и начал прицеливаться в самом неподходящем для этого месте и сразу же был замечен охраной аэропорта. Поднялась паника, и ему пришлось стрелять в спешке. В итоге он промахнулся. Израильский самолёт вновь начал набирать высоту, и Вайнрих со второй попытки опять промахнулся. После этого оба террориста заскочили в автомобиль и уехали. Машину они бросили в нескольких километрах, а сами залегли на дно. Карлос также связался со СМИ и от имени всё той же "группы коммандос памяти Будиа" взял ответственность за теракт и пообещал вернуться и закончить начатое дело.

После теракта меры безопасности в аэропорту были усилены, а безопасности израильских самолётов уделялось особое внимание. Тем удивительнее, что спустя всего четыре дня Карлос выполнил обещание и вернулся. Теперь уже не с немцем, а с более подготовленными палестинцами.

Но и на этот раз всё пошло не так, как планировалось. Людей в аэропорту оказалось больше, чем обычно, и террористы не могли вынести РПГ из туалета, где он был спрятан, не привлекая к себе внимания. Когда в последний момент им это удалось сделать, они бегом помчались к ВПП с гранатомётом наперевес. Их сразу же заметила служба безопасности и открыла огонь. В спешке им вновь не удалось поразить самолёт и пришлось отступать. Они захватили 10 заложников и заперлись в туалете, требуя предоставить им самолёт. Карлос, воспользовавшись своей европейской внешностью, смог спокойно улизнуть.

Карлос превращается в Шакала

Но даже после этих громких терактов Ильич умудрился остаться вне поля зрения спецслужб и полиции. Его никто не разыскивал и даже не знал. Зато его шефа Мухарбаля вскоре задержала ливанская разведка, передав французам. Вскоре его отпустили и установили за ним наблюдение. Так спецслужбам впервые удалось увидеть Карлоса, с которым тот встретился. Однако они ничего о нём не знали.

Мухарбаля вновь задержали, и тот сообщил, что встречался с неким "связным Нуреддином", о котором он ничего не знает, но готов опознать его при встрече. Он также назвал возможные места пребывания этого человека. Так спецслужбы нагрянули к одной из любовниц Карлоса, который как раз устроил там вечеринку.

Когда туда прибыли агенты спецслужб, веселье было в самом разгаре. Заметив, что никаких арабов нет, они расслабились и даже позволили Карлосу угостить их спиртным. У правоохранителей была с собой фотография "Нуреддина", но снимок был неважного качества и опознать на нём Ильича было трудно. Перед уходом полицейские всё-таки решили вызвать сидевшего в машине под охраной Мухарбаля, чтобы на всякий случай провести опознание. Воспользовавшись этой паузой, Карлос отлучился в туалет, где достал пистолет и спрятал его в кармане.

Когда Мухарбаль поднялся в квартиру, агенты попросили его опознать Нуреддина. Тот сразу же поднял руку и указал на Карлоса. Дальше события развивались с молниеносной быстротой. Он выхватил пистолет и застрелил троих агентов (один из них выжил) и Мухарбаля прямо на глазах у подружки и её приятелей. После этого он выскочил в окно и убежал. Вскоре по фальшивому паспорту ему удалось уехать в Ливан.

Тем временем во Франции все стояли на ушах, всё же такие инциденты с сотрудниками спецслужб происходят не каждый день. Поскольку бывший шеф успел сообщить на допросах адреса нескольких подружек Карлоса, у них были проведены обыски. Практически у всех было найдено оружие, списки жертв, планы уже осуществлённых террористических операций и четыре паспорта с фотографией Карлоса. За одну ночь он превратился из никому не известного молодого человека в террориста № 1 во Франции.

Тогда же он и обрёл своё прозвище - Шакал. Один из журналистов обратил внимание на то, что при обыске у одной из подружек был найден триллер "День шакала". С лёгкой руки журналиста прозвище навеки прикрепилось к венесуэльцу. Хотя на самом деле эта книга принадлежала новому бойфренду подружки Карлоса. А сам венесуэлец всегда преклонялся перед Че Геварой, а не перед вымышленным персонажем книги.

Министры в плену у Шакала

Апогеем террористической деятельности Шакала стал захват штаб-квартиры ОПЕК в Вене в 1975 году. Теракт преследовал символические цели, планировалось только добиться того, чтобы СМИ опубликовали манифест НФОП, а также продемонстрировать свою удаль. Более серьёзных требований они не выдвигали. Впрочем, отдельные исследователи считают, что инициатором акции был ливийский лидер Каддафи.

Дело в том, что после очередной арабо-израильской войны страны ОПЕК объявили эмбарго на поставки нефти странам, поддерживающим Израиль, что привело к крупнейшему энергетическому кризису в современной истории и резкому скачку цен. Но вскоре эмбарго было отменено по инициативе Саудовской Аравии, и именно её министра террористы должны были убить в первую очередь, если их требования не будут выполнены.

21 декабря 1975 года они ворвались в штаб-квартиру ОПЕК. Командовал операцией Шакал, ему помогали немец Кляйн и немка Тидеманн-Крехер. В роли исполнителей было несколько палестинцев, чьи имена до сих пор не установлены.

При захвате здания Тидеманн застрелила полицейского, а Шакал лично убил ливанского сотрудника и одного из иракских охранников, оказавших сопротивление. Вскоре полиция попыталась штурмом взять здание, в перестрелке был серьёзно ранен Кляйн.

По воспоминаниям заложников, Карлос отличался непредсказуемым поведением. Он то задушевно беседовал со своими пленниками, то размахивал пистолетом и грозился всех перестрелять. Он уже не скрывал свою личность и даже хвастался. Это был миг его триумфа. Он оставлял автографы своим жертвам "на память", взахлёб рассказывал о своих террористических операциях и т.д. Чувствовалось, что он просто наслаждается вниманием к его персоне.

Террористы выдвинули требование: раненого Кляйна (до этого по их требованию он был отправлен в больницу) доставляют к самолёту, на нём те улетят вместе с заложниками, которых отпустят после благополучного приземления. Кроме того, по австрийскому радио каждые два часа должен был зачитываться на французском языке манифест палестинских террористов. Если его требования не будут выполнены, Шакал грозился начать убивать заложников.

Австрии международный скандал с мёртвыми иностранными министрами был совершенно ни к чему. Требования террористов сочли вполне приемлемыми для исполнения. На следующее утро Шакал отпустил часть заложников. С остальными он выехал в аэропорт. По дороге он вновь наслаждался всеобщим вниманием, махая рукой журналистам и демонстративно похлопывая по плечу своих заложников.

Самолёт приземлился в Алжире, где Карлос отпустил ещё часть заложников. Вскоре террористы вылетели в Ливию, но там передумали их принимать, и они вернулись в Алжир. Шакалу было приказано убить саудовского и иранского министров, но он передумал это делать. Вместо этого он потребовал за них выкуп и политическое убежище в Алжире. Террористы получили, по различным оценкам, от 20 до 50 млн долларов за освобождение последних заложников.

Свободное плавание

Теперь Карлос Шакал превратился в террориста № 1 не только во Франции, но и во всём мире. Всего за один год он поучаствовал в стольких дерзких терактах, что им заинтересовались спецслужбы почти всех стран мира, включая ЦРУ.

Журналисты всех европейских стран охотились на людей, знавших Шакала в прошлом, намереваясь взять у них интервью. Всех интересовала правда о нём. Рассказы знакомых Карлоса резко контрастировали с образом сурового революционера-аскета, который непроизвольно мог сформироваться у неосведомлённых людей. По рассказам приятелей выходило, что Шакал не мрачный и полный самоотречения аскет, а гедонист и эпикуреец. Он любит развлечения и девушек, любит хорошую жизнь и тратит много денег. Как настоящий метросексуал, он очень тщательно следит за собой, одевается исключительно в дорогие костюмы, обильно пользуется одеколоном и ужасно стесняется своей упитанности, из-за чего даже купается, не снимая футболки.

Вскоре в Йемене состоялось совещание руководителей НФОП, на котором Шакал был изгнан из её рядов. Её лидер Хаддад негодовал из-за того, что Шакал не выполнил приказ и не убил двух министров. Заказчики были недовольны. Хаддад говорил, что ему не нужны самовлюблённые террористы, которые больше заняты самолюбованием, чем делом. Трудно сказать, из-за чего между ними действительно произошёл разлад. Шакал утверждал, что он ушёл сам. Хаддад - что изгнал Шакала за неуправляемость. Но возможны и другие варианты. Например, они не поделили полученные деньги. Или Шакал, которого теперь знал каждый полицейский в мире, был уже бесполезен для тайной террористической деятельности.

Скитания

Захват штаба ОПЕК сделал Шакала мировой звездой. Теперь каждое резонансное преступление в Европе приписывалось ему. Газеты пестрели заголовками: Шакал убил полицейского во Франции, ограбил банк в Бельгии, совершил налёт на тюрьму и т.д. Сам Ильич с большим интересом следил за упоминаниями своего имени в прессе и читал все статьи.

Однако у этой славы была и обратная сторона. Теперь все знали, как он выглядит, а пластическую операцию он наотрез отказывался сделать. За ним охотились спецслужбы нескольких стран мира, Саудовская Аравия пообещала миллион долларов за его голову. Его могли арестовать в любой стране, где он оказывался, и попытаться выдать, чтобы выторговать политические преференции. Так едва не случилось в Югославии, где его вскоре арестовали. Однако позднее Тито распорядился освободить его и выслать из страны, вероятно, не сторговавшись о политической цене за его выдачу.

Первое время Шакал скитался между Ливией, Южным Йеменом, Сирией и Ираком. Порвав с палестинцами, он создал свою частную террористическую корпорацию, которая предлагала свои услуги различным диктаторам стран Третьего мира.

Получив дипломатический паспорт одного из арабских государств, Шакал посещал социалистические страны Восточной Европы. У него были свои небольшие мини-базы в Венгрии, ГДР и Румынии. Спецслужбы этих стран знали о его пребывании на их территории и вели за ним тщательное наблюдение.

Хотя популярный миф холодной войны гласит, что Шакал работал на КГБ или, в крайнем случае, на Штази, это не так. Спецслужбы не сотрудничали с ним и не привлекали для выполнения заданий. Во-первых, у них самих было в избытке квалифицированных исполнителей. Во-вторых, Шакал был слишком непредсказуем и неуправляем, в Штази его называли "человек-бомба". Он кутил в шикарных ресторанах, шумно веселился в окружении полуголых девушек, был недисциплинирован - всё это явно не способствовало тому, чтобы иметь с ним прочные отношения. Тем более что деятельность спецслужб, наоборот, направлена на то, чтобы не привлекать к себе внимания. Многолетний шеф внешней разведки ГДР Маркус Вольф, хорошо знавший Андропова, писал в мемуарах: "Он был последним человеком, с кем мог бы связаться КГБ".

Каждый его шаг тщательно отслеживался, однако его не арестовывали, поскольку он считался хотя и специфическим, но "борцом с империализмом". Тем не менее неуживчивость Шакала приводила к тому, что поле его деятельности постоянно сужалось. Он поссорился с иракскими спецслужбами, затем его фактически насильно выдворили венгерские спецслужбы.

В начале 80-х французская полиция случайно задержала одного из сообщников Карлоса и возлюбленную террориста Магдалену Копп. Французы даже не знали о связи Копп с Шакалом, но Карлос выдал сам себя, прислав французам ультиматум с требованием отпустить его подругу. В течение следующих нескольких дней произошёл взрыв во Французском культурном центре в Бейруте и подрыв поезда Париж - Тулуза. Погибло пять человек, десятки получили ранения. Затем последовал взрыв у французского посольства в Вене. Шакал взял ответственность на себя.

Однако повлиять на французское правосудие ему не удалось. Копп получила четыре года тюрьмы. После того как Шакал вновь напомнил о себе, он стал нежелательным гостем и в некоторых странах, где прежде закрывали на него глаза.

Ряд неудачных заказных покушений, которые провалили люди Шакала, привёл к тому, что его отношения с Ливией также охладились. К середине 80-х свои двери для него закрыли ГДР и Румыния. Попытка перебраться в Чехословакию также закончилась изгнанием. Шакалу пришлось осесть в Сирии.

Однако и там вскоре подул ветер перемен. На волне бархатных революций в Европе Сирия также стала менять свою довольно жёсткую линию в отношениях с западными странами. Одним из первых сигналов о готовности к сближению стала высылка Шакала и его людей в Йемен. Там его встретили с почестями и через 24 часа выслали обратно, сославшись на то, что он им совсем не нужен.

Шакал приехал в Иорданию, но и её скоро пришлось покинуть. Единственным государством, согласившимся его принять, оказался Судан. Для гедониста Ильича, который обожал выпивку и женщин, худшего наказания и придумать было нельзя. Нищая страна с ужасным климатом и крайне суровыми исламистскими нравами.

Времена стремительно менялись. На смену левому террору пришёл религиозный. Шакал пытался соответствовать веяниям времени, принял ислам и предпринимал попытки скрестить левый и исламский радикализм, но безуспешно. Его эпоха закончилась.

Выдача

Местонахождение Шакала скоро перестало быть секретом для ЦРУ, которое поделилось информацией с французскими коллегами. Судан в те годы имел репутацию государства, покровительствовавшего терроризму. Французы для большего давления на Судан решили отдать Ирану двух его граждан, обвинявшихся в покушении на иранского диссидента в Европе. Иран обладал значительным влиянием на Судан и мог поспособствовать успеху переговоров.

Поначалу суданские ответственные лица не желали и слышать о выдаче террориста. Они ссылались на то, что он мусульманин, получивший у них убежище, и его выдача - грех и попрание священных законов гостеприимства. Однако когда французская сторона намекнула, что поможет с получением кредитов по линии МВФ и, может быть, даже подумает о списании внешнего долга страны, суданцы вспомнили, что Шакал очень плохой мусульманин. Он давно уже не борется за "палестинское дело", а погряз в праздности и пороке. Он ведёт себя не как правоверный, а только постоянно нарушает предписания шариата, поэтому в его выдаче нет никаких нарушений канонов. Правда, официально оформлять это они отказались, поэтому вместо экстрадиции пошли на хитрость.

Суданские спецслужбы под предлогом готовящегося покушения вывезли Шакала из его дома на одну из вилл на окраине города. Ночью его скрутили и вкололи ему транквилизатор.15 августа 1994 года суданцы передали связанного Ильича французским спецагентам на аэродроме в Хартуме.

В 1997 году Карлос Шакал получил свой первый пожизненный срок за убийство агентов французских спецслужб. Второй пожизненный срок он получил в 2011 году за организацию серии взрывов с целью освобождения Магдалены Копп. В 2017 году он был приговорён к третьему пожизненному заключению за бросок гранаты в толпу. Кроме того, суд постановил, что по каждому из пожизненных сроков он не будет иметь права на досрочное освобождение.

В результате деятельности Ильича Рамиреса Санчеса погибло 16 человек. Это только доказанные судом жертвы. Точное число его жертв трудно установить.

Начав с громких политических и революционных заявлений, Карлос перешёл к банальному криминалу, создав частную террористическую корпорацию, выполнявшую заказы одиозных диктаторов из стран Третьего мира. Два десятилетия ему удавалось уходить от преследования, играя на противоречиях между политическими и экономическими лагерями. Но со сменой эпохи его время кончилось и он стал не нужен даже бывшим покровителям.

4 августа 1994 года в столице Судана Хартуме врачи одной из клиник сделали обезболивающий укол 45-летнему полноватому человеку. В растворе содержалось и снотворное. Дождавшись, чтобы человек уснул, его телохранители пропустили полицейских, и те надели на спящего наручники. Когда спящий проснулся, ему объявили, что он арестован.Утром следующего дня специальный самолет доставил арестованного на военный аэродром под Парижем.

Так французские спецслужбы завершили многолетние усилия по поимке опаснейшего террориста последней трети XX века по кличке Карлос. Иногда казалось, что террорист вот-вот будет пойман, но всякий раз он улавливал грозящую опасность и выходил сухим из воды. Спецслужбы хотели даже заразить отца Карлоса гепатитом, чтобы заманить сына к тяжело больному отцу и там “нейтрализовать”, но потом операцию отменили, опасаясь, что при этом погибнет отец.

Родился Карлос 12 октября 1949 года в Каракасе (Венесуэла). Его отцом был известный адвокат, миллионер и… ярый приверженец коммунизма Хосе Аллаграсия Санчес. Он настолько “болел” идеями Ленина, что трем своим сыновьям дал последовательно имена – Владимир, Ильич, Ленин. Владимир и Ленин никак не прославились, а вот средненький, Ильич, вырос в убийцу международного масштаба.

В Латинской Америке свирепствовала тогда стихия революционной романтики. Прививки против нее были недостаточны, и болезнь захватывала все новые и новые слои общества. В ряды революционеров шли все – от добропорядочных, искренне верующих одновременно в марксизм и в Бога обывателей до людей с психопатологическими наклонностями, жаждущих насилия и убийства. Последним революционная деятельность позволяла “снимать” собственные комплексы. К ним принадлежал и Ильич, взявший себе псевдоним Карлос. Как показала его жизнь, ему было все равно, кого убивать и за что, какими бы трескучими лозунгами ни прикрывал он свою деятельность.

А этапы его “большого пути” таковы.

В 15 лет Карлос вступает в компартию Венесуэлы.
Окончив школу, направляется на Кубу – овладевать техникой партизанской войны в специальном учебном лагере.
В 1968 году Карлос приезжает в Москву и с ходу поступает в Университет дружбы народов им. Патриса Лумумбы, где готовили не столько специалистов, сколько “агентов влияния” в странах третьего мира. В Москве Ильичу понравилось. У него были деньги (их присылал в большом количестве отец), девочки, повышенное внимание окружающих. В кутежах, распутстве и пьяных потасовках Карлос проводил куда больше времени, чем в учебных аудиториях. В итоге даже терпеливые к своим’ подопечным руководители университета возмутились. Но, возможно, Ильич завершил бы образование, если б не участие в несанкционированной демонстрации у посольства Ливии. Так что выдворили Ильича из СССР в июле 1970 года за ” антисоветские провокации “.
А Карлосу понравилось жить весело и с размахом. И главное, в Москве он наконец понял, что его призвание – борьба с империализмом и сионизмом. В этом его убедили студенты-палестинцы, обучавшиеся вместе с ним в Москве. Палестинцы же и пригласили его в учебный лагерь для подготовки террористов, находившийся в Иордании.
Завербовал Карлоса в террористы Вади Хаддад, организатор палестинского терроризма, член ЦК Народного фронта освобождения Палестины. Хаддад был человеком с размахом. Деньгами, собранными у богатых арабских пожертвователей, он финансировал террористические группировки во всем мире – от японской “Красной Армии” до западногерманской “Роте Армее Фракционе”. Когда в 1979 году Хаддад скончался от лейкемии, эстафету террориста No.1 подхватил Карлос. К этому времени за его плечами было уже семь лет активной работы в терроре.

Вот каковы вехи его пути.
1972 год. В Лондоне Карлос стрелял в Эдварда Зифа, произраильски настроенного владельца сети универмагов. Там же подложил бомбу в отделение израильского банка, при взрыве которой была ранена одна из сотрудниц.
1973 год. Карлос становится руководителем европейской сети Народного фронта освобождения Палестины. Через него идет снабжение оружием западноевропейских леваков.
1974 год. Карлос прямо или косвенно участвует в организации серии терактов в Европе и Японии, в том числе в подготовке взрыва в парижском аэропорту “Орли”.
1975 год. Через своего осведомителя французская контрразведка узнала адрес конспиративной квартиры Карлоса в Париже и устроила засаду, но в результате он убил двух контрразведчиков и осведомителя и ускользнул.
1975 год. Захват в заложники 11 министров стран ОПЕК в Вене. Террористы (палестинские и западногерманские боевики) во главе с Карлосом получили затребованный ими самолет и направились в Алжир, где часть заложников выпустили. Затем перелетели в столицу Ливии Триполи и, наконец, снова вернулись в Алжир. Здесь террористы сдались властям, однако через несколько дней были выпущены на свободу.
1979-1982 годы. Выполнение отдельных заданий органов госбезопасности ГДР и Румынии, в том числе взрыв в Мюнхене на радиостанции “Свободная Европа”.
1982 год. Серия терактов во Франции. Взрыв поезда Париж – Тулуза, в результате которого погибли 5 человек. Взрыв автомобиля на улице Марбеж, один погибший, 63 раненых. Взрыв на марсельском вокзале Сен-Шарль, пятеро погибших. Нападение на строительный участок французской АЭС “Феникс” в Крейс-Мальвил.

Карлосу инкриминируются убийства и руководство убийствами в общей сложности 83 человек в разных странах мира. Французский суд давно уже заочно приговорил его к пожизненному заключению, но поймать Ильича удалось лишь в 1994 году.
“Карлос был самым удачливым из террористов, – описывает его карьеру журналист Л. Млечин. – После истории в Париже, когда его чуть не арестовали, он старался не рисковать. Постепенно его имя обросло легендами. Ему приписывали то, к чему он не имел отношения.
Тщеславному Карлосу это нравилось. Он говорил: “Чем больше небылиц пишут обо мне, тем лучше, тем меньшим будет желание нормальных полицейских ловить меня. Для меня это своего рода гарантия безопасности”.
Джентльмен со светскими манерами, хорошим гардеробом, говоривший по-английски, по-французски, по-русски и по-арабски, Карлос казался молодым террористам некой разновидностью Джеймса Бонда. Он очень заботился о себе. Необыкновенный чистюля – пудрился и страдал из-за того, что полнеет. Он даже советовался с врачами-косметологами, не могут ли они убрать ему грудь, уже напоминавшую женскую. Один из немецких радикалов при встрече принял его за итальянского мафиози. Он познакомился с Карлосом “в очень благородном доме, где привратник не позволяет себе кашлять”.
Карлос любил фешенебельные гостиницы (предпочитал “Хилтон”), дорогие рестораны, веселую жизнь, которую мог себе позволить: террор – дело прибыльное.
Он был очень жесток. Застрелил в Париже двух полицейских и своего бывшего друга Мишеля Мухарбеля без колебаний. Готовя в 1975 году захват нефтяных министров в Вене, инструктировал свою команду так:
– Заложник, который окажет сопротивление, будет убит на месте. Тот, кто не выполнит мое приказание, будет расстрелян. Кто попытается скрыться – будет расстрелян. Кто устроит истерику – будет расстрелян. Это не убийство, а необходимость, инструмент политической борьбы. Чем больше насилия, тем больше тебя будут уважать и тем больше шансов, что твои требования будут выполнены.
И при захвате заложников он доказал, что не роняет слов на ветер: всадил в безоружного ливийца, сотрудника ОПЕК, весь магазин”.
Когда европейские спецслужбы сели Карлосу на хвост, он перебрался в ГДР, где ему помогало Министерство госбезопасности. Основными базами Карлоса и его боевиков были Восточный Берлин и Будапешт. В Восточной Германии Карлос чувствовал себя как дома – ездил на красный свет, развлекаясь, стрелял в гостиницах в потолок, организовывал “посиделки” арабских и европейских террористов, переправлял через границу взрывчатку и оружие.
Женой Карлоса стала западногерманская немка Магдалена Копп, искусствовед по образованию и террористка по призванию. У Карлоса и Магдалены родилась дочь, названная Розой. Когда в 1982 году Магдалену выследили и арестовали в Париже, Карлос потребовал ее освобождения, обещая в противном случае организовать террористическую войну против Франции. Французы отказали – и война началась. Взрыв поезда Париж – Лион, выпуск нескольких ракет по атомной электростанции, серия других терактов, в том числе нападения на французские посольства в Бейруте и Вене. Через три года французы капитулировали. Жена Карлоса воссоединилась с мужем. (В настоящее время вместе с Розой и матерью Карлоса она живет в Венесуэле.)
Когда в СССР началась перестройка и в соцстранах Восточной Европы запахло жареным, осторожный Карлос перебрался от греха подальше в Сирию. Его дом в Дамаске охранялся так, словно Карлос был сделан из чистого золота. Однако на Ближнем Востоке тоже наступили новые времена. Террор, если не считать отдельных экстремистских групп, вышел из моды. Особой нужды в террористе со стажем у Сирии не было, а проживание его в этой стране создавало определенные политические проблемы для президента Хафеза Асада. Тогда в 1991 году Карлоса спровадили в Судан. Здесь террористу тоже выделили отдельный дом и охрану, но в конце концов “сдали” неудобного гостя французам.

Находясь в парижской тюрьме “Санте”, Карлос откровенно игнорировал усилия следователей, заявляя, что никогда не выдаст правительства и группировки, снабжавшие его оружием и деньгами и укрывавшие его от преследований. Правда, он хвастливо признался, что является членом и создателем организации интернациональных революционеров, строго соблюдающей чистоту своих рядов (отступников и предателей казнят).

Защитником Карлоса вызвался быть знаменитый французский адвокат Жак Вержес, человек с большими “белыми пятнами” в биографии. На начальном этапе следствия Карлос шокировал следствие и журналистов, заявив:
– Я выбрал себе в адвокаты Жака Вержеса потому, что он еще больший террорист, нежели я. Он виновен в гибели большего числа людей, чем я. Это террорист, который меня пугает.
Во Франции нет смертной казни, и бояться Карлосу нечего. Пожизненное заключение? О, вероятно, он уверен, что оно не будет таковым. Таких людей, как он, частенько используют в качестве разменных фигур в большой политической игре. А может, Карлос ждет, что его освобождения добьются братья-террористы, подобно тому, как он сам добился освобождения своей жены из той же французской тюрьмы.

Ниже публикуется интервью с известным террористом Ильичем Рамиресом Санчесом (Карлосом), которое взяли журналисты с французского портала www.geostrategie.com Ильич Рамирес Санчес более известен широкой публике под псевдонимом Карлос Шакал. Для одних, это террорист. Заслуженно осужденный французским правосудием, для других, образец политического солдата и бойца Сопротивления..Но везде где он был за ним тянулся кровавый след невинно убитых людей..Кстати совместно с журналистом Жаном-Пьером Верноше, близким к национальным кругам, он написал автобиографию «Революционный Ислам», опубликованную в издательстве Rocher.

Итак..

Вы находитесь в тюрьме по обвинению в терроризме. Но нередко «террористами» называют бойцов Сопротивления. Как Вы сами прокомментируете ситуацию?
-Я определяю себя как бойца Сопротивления, как профессионального революционера в ленинском понимании этого слова, как участника военного крыла палестинского Сопротивления. Таким образом, я нахожусь в тюрьме не за терроризм. Против меня выдвинуто обвинение в умышленном убийстве трех лиц на улице Тулье в Париже 27.06.1975г., из которых один был полицейским. Я оспариваю данный факт. В настоящее время я заключенный, отбывающий наказание по уголовному преступлению

-Каковы условия Вашего содержания?
-Они обычны для заключенного, приговоренного к длительному сроку. В течение первых десяти лет я был полностью изолирован от общества и не мог выходить из моей камеры. Сегодня благодаря решению европейского суда по правам человека условия смягчились.

-За какие из своих акций Вы испытываете наибольшую гордость? Может быть, за взятие заложников в Вене в 1975г.?
-Я горд за все, что я сделал. Мне удалось сделать много и мало одновременно. Я делал такие вещи, с которыми немногие бы в мире справились. Я горд за работу, которую я выполнил. В Вене они принимали себя за хозяев мира. Я доказал им, что они тоже уязвимы. Это имело большой символический эффект.

А какими своими делами Вы гордитесь меньше всего? Может быть, убийством двух агентов ДСТ, за которое Вас заключили в тюрьму?
-Меньше всего я горжусь теми своими делами, которые удались хуже всего. Что касается гибели этих агентов, должен Вам напомнить, что обязанностью бойца Сопротивления является всеми силами препятствовать аресту. Вот почему, когда меня пытались задерживать, я избегал наносить смертельные выстрелы. Дело на улице Тулье я считаю израильской провокацией против меня и против ДСТ.

-Если бы Вы не стали Карлосом, кем бы мог стать Ильич Рамирес Санчес?
-Я родился для того, чтобы стать профессиональным революционером. Мой отец хотел этого и я прилагал к этому все усилия. В период моего взросления я был более интеллектуалом, но затем я стал человеком действия. Иногда в детстве я хотел стать, как и отец адвокатом, но одновременно и профессиональным революционером тоже.
К тому же могу сказать, что не я стал кем-то, а судьба революционера выбрала меня. После этого я старался выполнить мою работу наиболее хорошо и корректно.

-Вы венесуэлец, что Вы думаете о действиях Уго Чавеса?
-Уго Чавес – наиболее значительная фигура в истории Венесуэлы после Симона Боливара. Это уникальный в истории пример. Когда революционный лидер пришел к власти путем демократического голосования, что объясняет некоторые слабости его режима. В отличие от открытой революции, когда все прежние формы беспощадно сметаются, в нынешней Венесуэле остались многие структуры прежнего режима. Именно они саботируют действия Чавеса.
На геополитическом уровне ему уже удалось многое. Его план по созданию экономического, военного и нефтяного альянса стран Южной Америки поставил под сомнение американскую гегемонию в этом регионе укрепил антиимпериалистические силы во всем мире.

-Поддерживаете ли Вы контакты с Венесуэлой?
-Естественно. Я поддерживаю связи со своей страной. Я являюсь членом Компартии Венесуэлы и почетным членом Коммунистической молодежи Венесуэлы. Одновременно я поддерживаю Объединенную социалистическую партию, объединяющую всех чавистов. Время от времени я пишу статьи для их изданий.

Надеетесь ли Вы в один прекрасный день освободиться и думаете ли, что Венесуэла сыграет роль в Вашем освобождении?
-Я имею твердую уверенность в своем освобождении. Что же касается Венесуэлы, то ее участие в этом процессе затрудняют некоторые бывшие коммунисты, перешедшие в лагерь реакции. Все же я думаю, что венесуэльская нефть сыграет свою роль. Ведь это не Венесуэла заинтересована во Франции, а Франция заинтересована в Венесуэле.Еще в 1999г. президент Ширак на встрече с Чавесом сказал, что готов передать меня Венесуэле, когда будут закончены все судебные формальности. Прошло уже десять лет, а воз и ныне там.

-Вы были всегда близки к палестинскому руководству. Подписали ли бы вы соглашения в Осло?
-Я никогда не был близок к палестинскому руководству. Я участвовал в военном сопротивлении палестинского народа. Что касается соглашений Осло, то я воспринимаю их как предательство. Я бы никогда их не подписал.

-Какой выход из палестино-израильского конфликта Вы видите сегодня?
-Я боюсь, что нынешняя ситуация продлится на жизни еще одного поколения. Но дело сионистов проиграно. Их искусственное государство исчезнет со временем. На его место придет светское и демократическое палестинское государство, открытое для всех. В том числе для евреев.
В Палестине проживают три категории евреев. Первые – те, кто любят Святую землю; вторые оказались там случайно, эмигрировав из своих государств по экономическим причинам; третьи подвержены религиозно-политической ереси сионизма. Этих последних надо изгнать. Остальные выберут уехать им или остаться, т.к. святая земля открыта для всех, для всех верующих.

-Сможет ли Иран сыграть какую-то роль в том процессе, о котором вы говорите?
-Конечно. Иран будет играть очень важную роль в ближневосточном процессе. Во-первых, из-за своей близости к очагу конфликта. Во-вторых, в Иране проживает в мире с мусульманами очень большая еврейская община, не подверженная сионистским настроениям.
Мне очень симпатичен президент Ирана Ахмадинежад. В отличие от руководителей США это старый боец, он закален войной.

Вы обратились в Ислам и одновременно не устаете повторять, что являетесь коммунистом. Не видите ли вы в этом противоречия?
-Я верю в Бога. Бог неоднократно спасал меня в безвыходных ситуациях. Когда погибали все, кто находился рядом со мной.
Я сознательно принял именно мусульманскую веру, но, по-моему, в этом нет никакого противоречия. Компартия Венесуэлы на одном из своих съездов приняла решение о том, что верующие люди могут становиться ее членами, будь они христианами или мусульманами. Это решение меня чрезвычайно ободрило.

-Связываете ли вы какие-либо надежды с Бараком Обамой?
-Нет. Может быть, его администрация примет какие-то меры для бедняков и обездоленных, для того, чтобы облегчить им жизнь. Но этим все и ограничится. По сути все останется без изменений.
Обама, как и Кеннеди в свое время, был избран, чтобы вызвать симпатию у остального мира. Но это только маркетинг, ничего не меняющий по существу.
Обама выиграл потому, что на его избирательную кампанию были потрачены огромные деньги. Откуда они пришли, позволительно спросить? Со счетов в капиталистических и сионистских банках. Их воротилы решили спасти американскую систему и для этого вывели на сцену Обаму. Но это косметическое изменение не меняет внутренней сущности американской системы. Обама пришел не для того, чтобы делать революцию, а чтобы вывести США из кризиса. Он будет лишь продолжать политику своих предшественников другими средствами. В международных делах, возможно его методы будут мягче, но он будет осуществлять цели Буша в Ираке, Иране, Афганистане, Южной Америке.

-А как Вы оцениваете деятельность Владимира Путина?
-Позитивно, как же иначе. Владимир Путин – бывший офицер КГБ. Это значит, что его готовили, чтобы ввести в состав элиты СССР. Это нормально, что сейчас он стоит во главе России.
Я желаю, чтобы его политический проект увенчался успехом. Ведь весь мир нуждается в Третьем Риме, в сильной России, опирающейся на три идеологические столпа: коммунизм, православие, панславизм.

-Силой вещей вы являетесь в настоящее время жителем Франции. Что Вы можете сказать о стилистике и политике Николя Саркози. Какие размышления в Вас вызывает нынешняя политическая обстановка во Франции?
-Я действительно являюсь жителем Франции, но временно и не по своей воле.
Что же касается французской политики, то я интересуюсь ею с 1966г., когда начал читать Le Monde, который выписывал тогда ЦК Компартии Венесуэлы.
В нынешней ситуации я являюсь зрителем и у меня немало интересных наблюдений. Например, Елисейский дворец больше не является резиденцией главы французского государства, он превратился в простой офис. Ваш президент покидает его, чтобы отправиться на ночь в дом своей новой супруги. По-моему, это знаменательно. Политикам уже не возбраняется ночевать на квартирах у своих пассий. Сейчас повсюду в мире у власти находятся нувориши. Исключение не составляет и Франция, где правят новые французы. Я всегда удивляюсь, смотря телевизор, какое место в жизни Франции занимают французы с фамилиями выходцев из Центральной Европы и Северной Африки, не являющиеся тем не менее ни славянами, ни мусульманами.
Именно граждане Франции, проголосовавшие за Николя Саркози, ответственны за это. Франция является демократической страной, тем не менее только треть французов, проголосовавшая за победившую партию, принимает участие в формировании правительства. Таковы особенности Вашей избирательной системы. Вы обвиняете Чавеса в диктатуре, но в Венесуэле избирательная система более демократична.
Я не обольщаюсь на счет того, что во Франции когда-нибудь произойдет большевистская революция. Все же хочется надеяться, что во Франции, во многом все еще являющейся символом для многих людей мира, когда-нибудь придет к власти сильный президент. Который будет проводить политику в Ваших, а не чьих-либо интересах, а Франция вновь станет великой державой.

-А что вы думаете о Сеголен Руаяль?
-Сеголен Руаяль – мать семейства и образцовая француженка-католичка. Я думаю, что этого достаточно.

А что вы скажете об аутсайдерах французской политики: Жан-Мари Ле Пене и Оливье Безансоне? Кто из них Вам более близок?
-Я – коммунист. Жан-Мари Ле Пен – антикоммунист и старый фашист. Тем не менее я часто испытываю к нему симпатию. Он ведет себя эпатажно, он не знает компромиссов. Наконец, он говорит правду, не оглядываясь по сторонам. Когда-то такими были настоящие коммунисты.
Что же касается Оливье Безансона, то это троцкист и этим все сказано. Как настоящий коммунист я всегда боролся с этим политическим течением.

-Что вы скажете о решении президента Саркози об интеграции Франции в военные структуры НАТО?
-Конечно, это скандальное решение, но оно ничего не меняет по существу. Франция уже давно легла под Соединенные Штаты. Разница лишь в том, что раньше это делалось по экономическим причинам, а сейчас по идеологическим.

Прежде чем Вас покинуть, я хочу задать Вам четыре вопроса. Если бы сейчас появилась возможность что-то исправить в Вашей прошлой жизни, Вы бы исправили?
-Да, но не в глобальном плане. Я все равно стал бы профессиональным революционером.

-Песня Эдит Пиаф «Я ни о чем, ни о чем не жалею» относится к Вам?
-Да.

-И все же, вы о чем-нибудь жалеете?
-Ни о чем из того, что я совершил. Но я жалею об эволюции современного мира, о распаде СССР, о том, что нам не удалось пока освободить Палестину.

-В Вашей душе сейчас царит мир?
-Да